Право на смерть

50% жителей нашей страны одобряют возможность легализации добровольного ухода из жизни. К слову, уровень общей грамотности у населения нашей прогрессивной страны оставляет желать лучшего. О том, что такое эвтаназия, не знает приблизительно половина опрошенных…

С одной стороны — это хорошо. Пусть все будут живы и здоровы, пусть ни взрослые, ни дети как можно дольше не будут знать, что такое боль, адские мучения и смерть. Но с другой — реальность сурова. Многие сталкиваются с приносящим чудовищные муки заболеванием, травмой или банальной старостью, неизменно сопряженной с немощью, тоскливым пониманием того, что жизнь прожита и конец близок.

В ноябре 2017 года, узнав о четвёртой стадии рака приобрел ружьё и застрелился телеведущий Борис Ноткин, в посмертной записке извинившийся перед близкими и рассказавший, как он устал страдать от опухоли, которая была поздно выявлена в его мозгу.

Невероятные страдания в последние два месяца жизни испытывала и знаменитая актриса Анна Самохина. Многие укоряли её родных и близких, дескать, обладавшая небесной красотой кинозвезда доживала отпущенные ей свыше недели в хосписе.

Криводушие чистой воды!

Боли, которые испытывают люди, больные онкологией, чудовищны. Ночью «Скорая помощь» к онкологическим больным не выезжает. Зачастую у бригады нет на борту сильнодействующих средств, которые способны облегчить страдания больного.

Хоспис становится последним пристанищем. Но каждый ли может рассчитывать там на последнее пристанище и по-настоящему достойный уход? Конечно же, нет. На него в нашей стране могут претендовать лишь состоятельные люди, звёзды, политики. Традиция замалчивать проблемы рядовых инвалидов и обречённых у нас сохранилась с советских времён.

В то время, как на Западе создана целая культура и философия паллиативного ухода за взрослыми и детьми, имеющими неизлечимые заболевания, мы вкладываемся в создания новых ракет средней и меньшей дальности, забывая, что специальности «врач паллиативной медицины» у нас нет до сих пор. Всё почему?

Россия – страна для жизни

Когда ты попадаешь в категорию неизлечимо больных, знай, что для тебя могут сделать или мало, или ровным счётом ничего. Нет законодательства о паллиативной медицине. Нет единых критериев и стандартов работы хосписов.

А как у них? Еще на заре 1980-х в США Национальной ассоциацией хосписов была разработана стандартная номенклатура, определяющая необходимые регламенты для работы всех частных учреждений подобного типа, соответствуя которым можно претендовать на финансирование.

В России онкологический больной обречён на мучения, даже если он окажется в предлагаемых обстоятельствах хосписа. Рук одной медсестры, которая должна обслужить 20 больных, не хватает. Остаётся рассчитывать на добрых волонтёров. И они могут случиться в твоей жизни. А могут и нет.

Фонды, центры, церкви, из которых простые люди, обычные россияне, соприкоснувшиеся однажды с подобным вопросом проведения последних месяцев, недель, дней жизни обречённого (либо не соприкасавшиеся с ним лично никогда) приходят и помогают смертельно больным выполнить недоступные им отныне простые действия.

Переодеться, сходить в туалет, принять душ, переключить канал, если в палате есть телевизор, выпить стакан воды. Если больной не может держать ложку, волонтёр может покормить его. Акцент на слове «может». Это доброта отдельных людей в ужасной для умирающих стране.

Детские хосписы – отдельная, пронзительная тема!

В паллиативном уходе нуждается несколько 45 тысяч безнадёжно больных детей. Но на всю страну не наберётся и пяти детских хосписов. В некоторых больницах есть отделения паллиативного ухода за «безнадёжными» малышами и подростками до 18 лет.

Первый такой хоспис для детей появился в 1997 году в Ижевске. В Питере детям в терминальной стадии помогают в парке Куракина дача. Аналогичное учреждение работает в Казани. Паллиативные отделения для детей есть при хосписах в Волгограде, в Минеральных водах, Краснодаре.

Но безнадёжно больных детей десятки тысяч. Многие родители уходят с работы. Нанимают нянек. Оплачивают услуги медиков. И вряд ли даже в таких условиях принятые меры позволят компенсировать профессиональную паллиативную помощь.

К чему это всё?

Да, конечно же, не к тому, что, дескать, давайте возьмём и легализуем эвтаназию для детей и взрослых. Но… что делать с «прорывом боли», который может быть по-настоящему страшен? Купировать. Чем? Морфином.

Возможно ли это в домашних условиях? Не всегда. И чаще – нет. Разрешение на приобретение наркотиков оформляется/продлевается где-то раз в три дня. В лучшем случае — раз в неделю.

Представьте минуты отчаяния рыдающей матери или полубезумного от горя и стресса отца, которые стоят у дверей закрытого кабинета поликлиники, а стены их дома содрогаются от криков умирающего от боли близкого человека. Хорошо если взрослого.

Когда все методы лечения, включая шарлатанские-нетрадиционные, исчерпаны, когда все врачи, на которых была надежда, огласили свои приговоры, а шаманы-экстрасенсы исполнили танцы с бубном, вытянув последние копейки из кармана, больного человека ждут лишь непрерывные мучения.

Убивает осознание беспомощности. Растёт страх перед агонией, которая может быть многочасовой. Возникает нежелание видеть в глазах родственников сквозящее ожидание смерти.

И бьют в голове в набат мысли о добровольном уходе из жизни.

Возможен ли он в России?

Только в формате самоубийства. Ведь эвтаназия в нашей стране запрещена статьёй 45 Федерального закона № 323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Важно отметить: запрещена эвтаназия, как активного непрямого характера (с помощью введения соответствующих препаратов, способствующих наступлению смерти), так и пассивного характера (прекращение мероприятий, способствующих поддержанию жизни пациента).

Ну а если…

Кто-то решится выключить систему жизнеобеспечения, как это показано в фильмах а-ля «Малышка на миллион», где Клинт Иствуд помогает уйти из жизни спортсменке, заработавшей перелом основания черепа, то такой человек будет нести ответственность по статье 105-й УК РФ «Убийство». Иными словами — станет убийцей.

Представитель РПЦ заявил, что русская православная церковь не приемлет эвтаназии ни в каком виде.

Выражая точку зрения цитадели христианской нравственности, он намекнул, что современная медицина располагает широким арсеналом «разноплановых средств для продления жизни человека».

Лично у меня нет сомнений, что разноплановые средства и лучшие светила медицины будут задействованы для спасения русского патриарха, если «не приведи Господь». Но простой мужчина или женщина (а также мальчик или девочка) из среднестатистического российского городка останутся с проблемой тет-а-тет.

Сделать шаг в окно? И что там? Хорошо если забвение. А если ад и мучения в режиме to be continued?

Что думают представители других христианских деноминаций и конфессий на счёт самостоятельного ухода?

Русские христиане-протестанты смотрят на эвтаназию немного с другой колокольни

Пастор РЦХВЕ Юрий Щербаков (г. Вологда)

— Если под эвтаназией понимать убийство ближнего с его согласия, то уверен Бог не дал нам такого права, даже если согласие дал человек. Мы можем любить ближнего, облегчать его страдания, молитвенно и медикаментозно, но лишать жизни — нет! Отказ от лекарств — право человека, тем более что лекарство — не всегда панацея. Бывают случаи неправильного назначения лекарств. Есть врачи бывают купленные фармацевтическими компаниями. Это не библейская точка зрения. Но слово фармация с греческого переводится «колдовство».

 — То есть, на пассивную эвтаназию, под которой подразумевается отказ врачей от продолжения поддерживающей терапии, протестантская церковь смотрит нормально?

— Для верующего человека то, что мы называем «пассивной эвтаназией» может оказаться упованием на Бога либо решением перестать бороться за жизнь и предать себя в руки Создателя. Для неверующего — отказ от лечения лишение возможности примириться с Богом.

Последователи Ислама, не приемлющие активный вид содействия в уходе из жизни, пассивный вид эвтаназии тоже прямо не воспрещают. Богобоязненные врачи и родственники мусульманина могут принять решение прекратить продлевающую мучения терапию и «дать больному умереть спокойно».

Буддизм, предвосхищающий своей концепцией не загробную жизнь, а посмертное перерождение, на вопросы эвтаназии смотрит с философской точки зрения: не окажется ли в следующей жизни у человека с подпорченной «узаконенным суицидом» кармой ещё больше мучений?

Иудеи взирают на активную непрямую и прямую (без согласия пациента) эвтаназию крайне негативно. Но в случае, если имеет место пассивная эвтаназия (не принятие лекарств, продлевающих жизнь, полную страданий или отказ от подключения к аппаратам жизнеобеспечения) — то такое решение может быть вполне «кошерно» с точки зрения последователей иудаизма.  

Где разрешена эвтаназия?

Впереди планеты всей Швейцария. Примерно за €4000 отправят на тот свет тех, кто сможет убедить специальную комиссию, что, пребывая в трезвом и здравом рассудке, решил всерьёз закончить свой земной путь.

Нужно ли для этого иметь смертельный диагноз? Вовсе нет.

Нужно ли быть резидентом этой страны, прославившейся на весь мир сперва горнолыжными курортами, часами и безукоризненным банковским обслуживанием, а уж затем самым либеральным в плане эвтаназии законодательством? Тоже нет.

Пример – австралийский учёный-эколог Дэвид Гудолл, который в прошлом приехал в Швейцарию умереть, потому что «устал жить». И умер.

Проститься с жизнью «клиент» может как в стенах клиники, так и на специально снятой для этого квартире. Жители швейцарских кантонов ропщут, наблюдая катафалки, провожающие в последний путь адептов суицидального туризма. Статистика показывает, что большинство прибегающих к этому варианту ухода из жизни – женщины (60% от общего количества добровольно ушедших из жизни).

Озадачены и юристы, которые намекают на то, что эвтаназия, де-юре, может производиться не только по желанию пациента, но и по решению родственников, не желающих вытягивать близкого человека с того света, но очень охочих до того, чтобы вытянуть деньги с его счёта по завещанию или без оного.

Удивительно: в Швейцарии продолжает расти количество программ добровольного ухода из жизни для иностранцев, куда записывают, в том числе, и россиян.

Всё по закону. Божьему ли? Это другой вопрос.

Билет в один конец

Желающие проститься с жизнью могут поехать не только в Швейцарию. Но и в Бельгию, Люксембург, Нидерланды. В маленькой Голландии количество ежегодных эвтаназий пробило отметку в 5500 за 2015 год. Разрешена эвтаназия в некоторых штатах (Орегон, Вермонт и Вашингтон).

Стоит ли легализовать эвтаназию в России?

В стране, где далеко не каждый имеет достойные условия жизни и совершенно чудовищные условия для ее завершения (вытягивание денег из родственников умирающего, унижения прижизненного и посмертного характера, когда констатировавший смерть врач или медсестра мгновенно сливают мобильные телефоны родственников похоронным агентам, отчаянно пытающимся урвать то, что не урвала армия медиков и целителей-шарлатанов), казалось бы, стоит дать гражданам право на уход из жизни.

Но нельзя.

Никак нельзя. Эвтаназия в России мгновенно примет чудовищные перверсии, в какой бы и из форм (активной прямой, активной непрямой, пассивной) она не была бы легализована — для больных или здоровых, но депрессивных людей.

Количество жертв «принудительной эвтаназии» сложно предугадать. Да и… чего греха таить? Легализовав эвтаназию, мы рискуем столкнуться с оттоком той части населения, которой министры и депутаты с шестизначными окладами и персональными авто с мигалкой прописали прожиточный минимум в 3000 рублей и наказали жить на «макарошках, которые всегда стоят одинаково».

Просунуть голову в петлю решится не каждый. А заглянуть к дяде доктору, протягивающему таблетку, от которой ты просто уснёшь, разделив с ним вину перед Богом напополам, — такой вариант, одобренный государством, вполне возможен.

Что делать?

Решать будет каждый сам. Потому что моральное право решать имеет только тот, кто переживает эти предсмертные мучения либо наблюдает за ними.

Сегодня, исходя из логики происходящего вокруг нас, обречённым и страдающим рекомендуют ждать и надеяться. Но на что? На чудо. Вот только скептики называют чудо ошибкой Бога.

Такая история.